В издательстве «Городец» вышла книга «Неприятные тексты» — антология музыкально организованных метамодернистских пьес о великой русской пустоте. Соавторы этих чудных пьес для ора — Александр Артемов, Дмитрий Юшков и Настасья Хрущева, также известные как триумвират драматургов-режиссеров ансамбля-буревестника «Театр Тру». Кто, как и зачем — во второй раз отвечает театральный наблюдатель «КРОТа» Алексей Киселев.
Пьесы, составившие сборник, — это не пьесы для чтения. Хотя читать-то их можно, конечно. Но вдумчиво читать эти пьесы про себя — это то же, что читать ребенку перед сном список побочных эффектов от антибиотиков, — то есть применять тексты ну совсем не по назначению. Все эти сочинения были написаны по шекспировскому принципу: как сценарии для исполнения конкретными людьми в конкретных сценических условиях. Теперь несколько подробнее: кем написаны, для каких людей и что за сценические условия. Если вам это неинтересно, переходите сразу к последнему абзацу: в нем содержится практический совет по применению книги.
Представьте себе пустое пространство небольшой сцены. На сцене — четверо или пятеро строгих мужчин. Вот, это основа. Дальше — мужчины произносят комбинации слов. Как правило, с повторениями и рефренами. Произносят, как правило, громко и быстро, но иногда медленно и тихо, всегда в едином непрерывном темпе, — впрочем, об этом подробнее позже. Для такой, очень точно подобранной и де-факто запатентованной авторами схемы написаны почти все тексты этого сборника.
Внимательный читатель мог заметить, что авторами «Неприятных текстов» числятся целых три человека. Это Александр Артемов, Дмитрий Юшков и Настасья Хрущева. Александр Артемов и Дмитрий Юшков переместились в Санкт-Петербург из окрестностей Иркутска и сразу стали писать в четыре руки, а затем публично демонстрировать петербургской публике свои сочинения. Это был 2010 год, так появился Театр Тру — на разнообразных небольших площадках города потрепанные жизнью артисты малоизвестных театров собирались, чтобы под режиссерским руководством Саши Юшкова (так, в единственном числе, поначалу называли себя авторы) исполнить текст пьесы «Нерест» (ее жанр авторы определили как психоделический панк-молебен о русской рыбалке). Абсолютный текстоцентризм, остраненность и аффектированность в исполнении текста, четкая музыкальная структура, репетитивность и хтонический русский код.
Важнейший в нелегком деле строительства т.н. отношений цикл роликов Тру к спектаклю «Последний ветер Дикого Запада»
Под маркировкой «Театр Тру» самозванцы Артемов и Юшков вместе с группой артистов стали выпускать спектакль за спектаклем (хотя спектаклями сложно назвать то, что они выпускали; главным образом потому, что понятие «спектакль» предполагает в известной степени законченность формы, тогда как тот же «Нерест», что уж говорить о «Так сказал Стас», с каждым следующим исполнением обретали всякий раз форму новую, и часто — совершенно иную). Уже на третий год бурной деятельности авторов приглашает к сотрудничеству режиссер Андрей Могучий: Артемову и Юшкову заказывают написание инсценировки романа Чернышевского «Что делать» для спектакля Могучего в Большом драматическом театре им. Товстоногова, и его же «Процесса» Кафки в Дюссельдорфском Шаушпильхаусе. Тогда же спектакль Театра Тру «Нет дороги назад» получают гран-при фестиваля «Текстура» в Перми, а в Петербурге команде заказывают постановку церемонии вручения театральной премии «Прорыв» — это 2013 год. Церемония в итоге становится легендарной: экзальтированно-трагический голос свихнувшегося конферансье, отсутствующего на сцене, не смолкал ни на минуту, перекрываемый ураганными аккордами на фортепиано. За роялем — композитор Настасья Хрущева. С этого момента Хрущева пишет становится автором музыки к спектаклям команды, и соавтором текстов. Тандем ненадолго превращается фактически в авторский коллектив, грациозно вознесшийся на самом гребне волны петербургского андеграунда. Ненадолго, потому что вскоре Юшков уходит с головой в собственные YouTube-проекты; Артемов с Хрущевой закрепляют свой творческий союз брачным (и вскоре родительским — рождаются дочь Марфа и сын Прохор). Театр Тру как лейбл перестает играть определяющую роль в творческом пути Артемова, который сознает себя как самостоятельную авторскую единицу, режиссера и драматурга, и вместе с Настасьей Хрущевой продолжает развивать собственный художественный метод. Артемов ходит на работу режиссером в БДТ, Настасья Хрущева пишет музыкальные произведения и книгу «Метамодерн в музыке и вокруг нее»; вместе они снимают DIY-шоу «Начало времени композиторов» на YouTube, становятся номинантами «Золотой маски» и лауреатами премии «ТОП 50 Самые знаменитые люди Петербурга» журнала «Собака», издают сборник пьес (вы находитесь здесь).
В общем, «Неприятные тексты» написаны Артемовым в соавторстве сперва с Юшковым, а потом с Хрущевой в период 2010 — 2020 гг. Написаны для исполнения определенными актерами определенным образом. Актеры, согласившиеся в определенный момент своей жизни участвовать в том, что позиционировалось в течение десяти лет как спектакли Театра Тру, — мужчины среднего возраста, несколько угрюмые с виду, даже суровые. Александр Плаксин, Семен Афендулов, Василий Титунин, Евгений Сиротин, Андрей Панин и еще несколько время от времени примыкающих к ним товарищей. Играть роли с монологами, диалогами и драматическими паузами от них не требовалось. Требовалось (это вообще-то редкий феномен в современном российском театре, когда драматургия и режиссура не разделены) произносить текст наизусть, как можно громче, четче, в едином — как правило максимально высоком — темпе. Как правило, по очереди.
То есть этот редкий вид театра (а с момента публикации сборника — и литературы тоже), который сегодня уже можно назвать авторским театром Александра Артемова, мало того, что одной ногой находится на территории музыкального академического минимализма, он еще и, кажется, норовит перенести вес на эту самую ногу.
Вернемся мысленно к пустому пространству небольшой сцены, на которой нас все еще ждут четверо или пятеро строгих мужчин. Они могут произносить слова громко и быстро («Нет дороги назад») или медленно и тихо («Молодость жива»). Существенным компонентом может стать видеопроекция («Русская А-Азбука») или хореографическая партитура («Горемычные танцы»). Спектакль может играться в полной темноте («Так сказал Стас») или в декорациях («Последний ветер Дикого Запада»). На сцене может даже появиться женщина («Можно ли мечтать о большем», в сборник не вошел), и не одна («Это было со мной»). Однако, объединяет все работы авторов не только принцип строгой темпо-ритмической выстроенности. Главное объединяющее свойство — язык и истории, которые на этом языке таким неординарным способом раскрываются.
Это истории непременно о простом русском (sic!) человеке (как сказал бы поэт-диссидент Вячеслав Сурков, «представителе глубинного народа»), переживающем особый сакральный опыт. Особость опыта, который переживают герои этих историй, выходит сформулировать только вот так многоэтажно, прошу прощения: опыт обнаружение дыхания древности, великого вселенского порядка в примитивных обстоятельствах заурядной повседневности. Этот опыт и становится содержанием, он проговаривается героем как свидетельство: языком песни, молитвы, заговора или причитания. Опыт почти античного театра, с одним но: спектакли по этим текстам провоцируют катарсис не через страдание, но через хохот.
Обращение авторов к былинному языку и фольклорным мотивам роднит их с первыми отечественными авангардистами, что стремились в своей борьбе с искусственностью современного им реалистического искусства обнаружить ускользающую сакральность в лубке. Правда, за лубком и фолком Артемов, Хрущева и Юшков идут не в архивы библиотек, а в многотысячные паблики ВКонтакте, главное месторождение современного русского народного творчества. Абсолютное следование постулату поэта Александра Введенского: «Уважай бедность языка. Уважай нищие мысли».
Собственно, вторжение в сытый и неповоротливый контекст современного театра независимого коллектива, исповедующего нищий экстремальный эстетизм, напоминает об обэриутах с их выступлениями в 1928 году — когда сперва все посмеялись, а потом задумались. Магические повторения, заговаривания и круговые блуждания структурированных и парадоксально вызывающих смех текстов — генеалогически оттуда же.
Продолжение (и преемственность) бесславной (но великой) истории альтернативного ленинградского театра — это только одна сторона. На другой — нечто совсем иное. На другой то, что исповедует драматург и режиссер Иван Вырыпаев. Это понятие «контакт». Авторы освобождают зрительский мозг, привыкший к многоканальному потоку информации, от внешней динамики, от второго плана, от «подводных течений», от «четвертой стены» и от постмодернистской игры в случайные смыслы. Внимание концентрируется на тексте, озвучен который при помощи единой на всех интонации. Таким образом, как справедливо заметил сто двенадцать лет назад в этом же городе выдающийся теоретик театра и режиссер Николай Евреинов: «База эстетическаго созерцанія — сосредоточенность вниманія на опредѣленномъ, индивидуальномъ предметѣ».
И это не случайная параллель — Александр Артемов учился в Иркутском театральном училище, где некоторое время преподавал Иван Вырыпаев. И тут интересно еще вот что: пьесы Вырыпаева, которые он сам ставил и продолжает ставить как режиссер, с определенного момента стали ставить другие режиссеры на больших сценах по всей стране и за ее пределами. С пьесами авторов этого сборника такого не случалось, они не существуют вне спектаклей. При этом принципиально не столько сходство методов Вырываева и Артемова, сколько их расхождение: первый работает с «нулевой» интонацией, второй – с крайними состояниями, предельными аффектами, ором. У первого все как на сеансе у психотерапевта, у второго — в отделении для буйных.
Теперь о героях, и этот момент нужно прояснить, вернувшись немного назад. Приехав в Петербург с намерением покорить кинорынок (это отдельная и малоизученная легенда), Артемов и Юшков временно устроились работать риэлторами. Просто, чтобы было, на что жить. Вместо кино получился спектакль-лекция про слетевших с катушек офисных работников «Нет дороги назад», а жизнеописание петербургского риэлтора (превращенного авторами в Олега Каравайчука) вошло в спектакль «Невский проспект» на сцене Александринского театра (в новом варианте опубликован под названием «Аренда»). От пристального внимания к обывателю, к маленькому, простите, человеку, через изучение офисного работника, потом домохозяек, дворовой шпаны и в конце концов бардов с гитарами у костра, постепенно, через любование простым человеком, авторы выдвинули на условную авансцену своего театра очень определенный архетип — нормального русского мужика. Среднего. Пользуясь терминологией риэлторов, можно было бы сказать, что таким образом авторы предлагают читателю рассмотреть славян.
Месторождение сюжетов, лексикона и всевозможных знаков рассматриваемых славян, автор, не мудрствуя лукаво, обнаружили в сети Интернет; буквально: у Театра Тру есть спектакли, основанные на пабликах «Фразы простых людей» и «Подслушано», и даже на коубе с Гагариным «Можно ли мечтать о большем». В связи с этим, наверное, важно сказать и самое очевидное: тексты служат безупречным образцом искусства метамодерна и иллюстрацией словарного определения постироинии. Авторов невозможно упрекнуть ни в цинизме, ни в пафосе; авторы одновременно потешаются над своими героями, и одновременно искренне любят их, а вместе с ними всю Россию. Наверное, приблизиться к пониманию специфики театра Артемова, Юшкова и Хрущевой могут две музыкальные композиции и одна видеозапись. Это песня чеченского барда Тимура Муцураева «Нет дороги назад» (звучит пять раз подряд от начала до конца в одноименном спектакле), песня уральского панка Владимира Бурдина «Молодость жива» (просто прекрасная песня, именем которой назван спектакль Театра Тру) и монолог блогера Сержа Дур-Дачника «Идущий к реке» (фигурирует в кульминации спектакля «Молодость жива»).
И еще раз!
Пьесы не следует читать как литературные произведения. Рекомендуется применять книгу как песенник, находясь в компании. Выберите текст, исходя из количества персонажей. Распределите роли. Отключите мобильные телефоны. И читайте, передавая книгу из рук в руки. Будьте внимательны и осторожны.
С уважением,
Алексей Киселев