КРОТ продолжает познавать мир через снимки близких по духу фотографов. В этот раз мы провалились на Остров Свободы через цифровые отпечатки Марилиз Виньё, французской исследовательницы повседневности в странах тяжелой судьбы. Винье защитила диплом в Сорбонне на тему «Город как персонаж в русской и европейской литературе», и ее фотографию можно рассматривать как продолжение этого тезиса. Мэрилиз снимала в Пакистане, Камбодже, Боснии, Румынии и в каждом случае город представляется живым существом, главным действующим лицом происходящего в кадре. Для КРОТА Винье собрала историю из Гаваны и рассказала о себе и своих впечатлениях от постсоциалистической Кубы.
Леонардо Падура, «Красная Гавана»: «Он проверил парашют и прыгнул в море Сарказма»
Мной движет неподчинение авторитетам. Я с детства не могла воспринимать всерьез то, что всеми рассматривалось как бесспорное и заслуживающее уважения. Моя интуиция подсказывала, что так быть не должно — и я подвергала сомнению все, что попадалось мне на пути, задавала именно те вопросы, которым, я знала, будут не рады. Благодаря этому любопытству я так далеко забралась.
Я была на Кубе трижды и каждый раз жила там по месяцу. Мне нравится фотографировать мутирующие пространства, места, к которым надо постоянно возвращаться и документировать новые изменения. Время — ключевой игрок в искусстве, поэтому я верю в долгоиграющие проекты. Я хочу зафиксировать переходный этап в истории Гаваны, выявить все ее контрасты и противоречия. Надеюсь, что следующие десять лет я смогу продолжать этот проект.
Перед поездкой я много думаю о месте назначения: читаю, смотрю художественные и документальные фильмы, ползаю по карте, исследую названия улиц и автобусные маршруты. Затем я сопоставляю ожидания с реальностью — из их столкновения и рождаются мои образы. В путешествии я превращаюсь в ходячую губку, скитаюсь по городу, пытаюсь почувствовать — что может произойти здесь, сегодня, на этих улицах?
Я не работаю с фиксерами и переводчиками, мне удобно быть одной. Перед каждой поездкой я два месяца учила испанский с помощью онлайн-курсов. Этого достаточно для того, чтобы представиться, пошутить и объяснить, чем я занимаюсь. Чем же я занимаюсь? Я создаю фотоархив о жизни в Гаване за мгновения до того, как мир на Кубе изменится безвозвратно.
Я чувствую ответственность за тех, кто попадает в мой объектив. Я всегда думаю о том, что мои фотографии могут сказать — и о чем они молчат тоже. Я ищу равновесие между сочувствием и дистанцией. Но даже если я подхожу с камерой вплотную, я остаюсь посторонней. Я незнакомка и я остаюсь ей. Это важно.
Вот фотография с рукой, торчащей из отверстия в бетоне. Я забиралась на высокое здание в самом центре Гаваны и заметила мужчину, прослушивающего водосточные трубы — он ждал воду. На крыше я встретила другого человека, занимавшегося ремонтом этих труб. Я видела только его руку. Фотография не сохраняет звук, но справа видно, что женщина кричит, охваченная тоской, пока ее ребенок мочится в углу крыши. В тот день раздражение и опустошенность висели в воздухе. Туристы мало что знают о повседневной борьбе за жизнь в тех городах, где они бывают. Будет ли вода ночью течь из кранов? Найдется ли для меня стакан молока на утро?
Мой первый визит на Кубу можно сравнить с ощущением влюбленности. Второй раз был ознаменован злостью в адрес системы, злостью на то, как нищета заставляет людей преследовать подобие американской мечты любой ценой. В последний раз, мне кажется, я смогла выработать особый взгляд на Кубу — смотреть на нее с нежностью, но трезво.
Общество под диким давлением. Да, радости и страсти здесь много, но не меньше агонии и мрака. Я думаю, это видно из моих снимков. Взять парня с согнутой рукой — на Кубе множество молодых ребят пихают в свои тела странные субстанции, чтобы выглядеть внушительнее. Это странная смесь надежды и безысходности. Или снимок, где юноша делает упражнения между двух пустых бассейнов. Это заброшенный стадион имени Хосе Марти. Воды в бассейнах нет больше десяти лет, но молодежь продолжает приходить сюда и тренироваться. Наличие мускулов — это социальный маркер: «смотри, я ем белки». В стране все очень плохо с едой — тот паек, что предоставляет правительство, просто ужасен: плохой хлеб с большим содержанием сахара корежит тела кубинцев с самых ранних лет. В это же время в гостиницах туристам подают лобстеров.
Смерть Кастро — это поворотный момент. Спустя шестьдесят лет после революции в жизни острова наступает новая эпоха. Люди устали от отсутствия перспектив, утопия обернулась банкротством и кто-то должен придумать новое будущее. Это избитое клише, но, действительно, Гавана словно замерла во времени, ее красота не изуродована билбордами и коптящими небо пробками на дорогах. Я скучаю по оживленным кварталам в центре города. Грязные, рассыпающиеся, но горящие жизнью и дышащие поэзией. Скоро все это может стать историей. Жилые дома станут хостелами и джентрификация, которая убила уже не один город, отнимет у Гаваны ее душу, а у гаванцев их родину. Вы можете сравнить это с Гостиным двором в Петербурге, где сумки Gucci выдавили продавцов яиц и молока, а вместе с ними и коренных жителей центра. Так меняется ритм города, меняется сама ткань жизни и теряется нечто гораздо более важное, чем доступность элитного потребления. Неравенство было на Кубе и раньше, социализм не избавился от него — но сейчас оно заметно как никогда прежде. В мае здесь открылся первый пятизвездочный отель и бедняки ходят мимо него каждый день, отправляясь за своими ничтожными покупками. Что они видят?
Молодых кубинцев мучает голод, а старых — усталость. Все они привязаны к революционному прошлому как к мифу, но будь у них возможность, они бы покинули остров первым же рейсом. Об этом можно догадаться по табличкам «Продается» на домах по всему городу — люди избавляются от недвижимости, в надежде на новую жизнь на новом месте. После изоляции, степень которой сложно даже представить, информация постепенно начинает добираться до Кубы. Год назад власти установили WiFi-трансляторы в парках крупных городов. За несколько дней страну перебросило в цифровой век. Цена за час подключения упала до двух евро, что все равно очень много для кубинцев, средняя зарплата у которых двадцать евро в месяц. Тем не менее, сегодня они могут узнать что происходит во всем мире в режиме реального времени.
Что самое страшное? Страна выставлена на продажу. Я искренне надеюсь, что Куба не станет тем, чем она была до революции — парком развлечений для богатых американцев.
© Фото: Marylise Vigneau/Anzenberger